личный Судный день
II
Мобильник
зажурчал вальсом Штрауса тарья-ра тарам, тарам, тарам, тарья-ра тарам,
тарам, тарам – звонил добрый рав Шломо. Я приглашаю вас провести Судный
день в нашем доме, сочтём за честь, проговорил он и рассказал, как добраться до
поселения Отниэль.
Шла вторая интифада*. Автобусы взрывались,
кафетерии простреливались, фотографии убитых детей появлялись в газетах и
сменялись новыми. Это была наша жизнь. Я запоминала детские имена в траурных
газетных рамках и ежедневно проклинала сенильного палестинца, прикрывающего
лысину куфиёй. Проклинала его щитовидные глаза, пятнистые руки и мокрую
трясогубью улыбку. Он управлял страшным местом под названием ТЕРРИТОРИИ.
Поселение Отниэль находилось там.
Дня два прошли в раздрае: хотелось поехать, но не
хотелось умирать. Кто-то сказал, что до Отниэля рукой подать и совсем
нестрашно, другой обозвал меня авантюристкой. Приближался Судный день.
Мы выехали в полдень, решив, что детей усадим
посерёдке, ты прикроешь слева, я загорожу справа, будем ловить пули. Зелёная
черта перечеркнула спокойное дыхание израильской пустыни, появился прерывистый
пульс иной земли. Началось великое представление в преддверии Судного дня – мы
ехали по древней Иудее. И эта земля была чужой.
Две арабские деревни промелькнули справа
(пулеловушка Я), одна – слева (пулеловец Ты), проскочили весёлый блокпост с небритыми
милуимниками** и въехали в швейцарскую деревушку. Никогда не была в Швейцарии,
но, думаю, что типичное тамошнее поселение выглядит именно так – на невысоком
холме стоят аккуратные дома, газоны, детские велосипеды примостились в тени
крыш, небо лучится сиреневым светом, дамы в шляпках улыбаются толстым
младенцам, мужчины бородаты и спокойны, жизнь прекрасна. Ой, сказала я и
почему-то всхлипнула.
Семейство равва встретило нас у порога. Семеро
детей, беременная Вардит, бульон с кнейдлах, кускус с котлетками, красное вино
и молитва преддверия покаяния подарили благодатный покой. Наступил Судный День.
...Я видела глаза умирающего отца. С тех пор Б-г
часто напоминал о Себе, я привыкла к Его присутвию, привязалась и полюбила. Он
помогал мне при необходимости, принимал телеграмму, посланную от Стены Плача и
отправлял посылочку. Я не часто рассказывала о себе, но о Нём помнила всегда.
Видно, поэтому Он пригласил меня на ежегодный иудейский приём в Свою честь.
Синагога была заполненна светом ламп и людей в
белых одеждах. Я поднялась на женский второй этаж, шляпка грела макушку, нежная
кофточка шла мне, я собралась на свидание. Девушки в длинных белых платьях
заполнили все места, снизу бурлило море талитов и мужских голосов. Грянул Кол
Нидрей.
Я смотрела в молитвенник, повторяла вслед за всеми Отец
Небесный – Отец Небесный – Отец Небесный, грешили-грешили-грешили, прости нас –
отпусти грехи наши, милосердный Б-г. Наше дыхание стало Его дыханием, наши
глаза наполнились Его присутствием. Мы стали Б-гом, Б-г стал нами. Едины, мы
едины, Книга Жизни в наших руках, страницы её легки. Мы мечены , отметина
пульсирует на темени, прикрытом кипой или шляпкой, мы признавали Тебя и
предавали, мы молились Тебе и посматривали на чужих богов, мы просили и не
отдавали... В общем, дети как дети. Мы пройдём средневековые погромы и газовые
печи, арабских мальчишек, орущих Аллах Акбар, наш пепел развеется над
Треблинкой, но душа поднимется к Тебе, наденет белые одежды, поднимется на
женский второй этаж и начнёт повторять вслед за всеми Отец Небесный – Отец
Небесный – Отец Небесный...
Судный День прошёл. Мы уехали из Отниэля, проехали
одну арабскую деревушку справа, две слева, даже не повернув головы.
_____________________________________________________________________________________________________
*(иврит) Непрекращающаяся цепь террористических актов, проводимых
арабами против народа Израиля.
**(иврит) Военнообязанные, призываемые ежегодно для прохождения
краткосрочной службы в Армии обороны Израиля.