Асмолова и другие
IV
МариЯ...
Мария... Мария... МариЯ... Голос давнего кудрявого певца-соловья прорезал тьму.
Фейерверкнул и канул в тягучее и маслянистое
ничто, будто в мёртвую воду Солёного моря.
Мария проснулась. Она лежала на деревянном лежаке
цвета финских саней питерского ЦПКиО, укрытая влажной простынёй. Припомнила
недавнее прошлое: полчаса в мёртвой воде, двадцать минут в сероводородной
ванне, три стакана живой воды и нырок в
нитонисё сна. Потянулась, сжала пальцы правой руки, почувствовала
упрямую напругу во всём теле и встала, ожившая.
Март не задался. Обилие пасмурных дней плюс парочка
песчаных бурь плюс очередная война плюс ссоры с мужем Лёшей-Люшей плюс склоки с
«бывшим» Андрюшей-Дюшей плюс минус на счету. Асмоловой надоели все эти
заморочки, и она купила неделю в сааамой
роскошной гостинице на Мёртвом море, увеличив минус на счету и Люшину головную
боль.
Асмолова с Дюшей переехали на ПМЖ в эту непонятную
жаркую страну после окончания предыдущей очередной войны. Все Машкины знания о
стране сводились к жарким просьбам к Богородице да любованию прозрачными
глазами святых. Странные имена Иеремия-Исайя-Иезекииль были впаяны в клеточки
мозга бабкиными вечерними шептаниями. Маша вышла замуж за Дюшу. Дюша оказался
евреем во всех отношениях и увёз её в Израиль.
Прошло десять лет. Асмолова встретила Люшу, беспощадно
влюбилась, покрасилась в блондинку, родила двоих детей, превратилась в крупную
и зрелую. Нечасто, но припоминала себя давнюю, и в глазах её начинали плясать
два бесёнка, а Люша улыбался, щекотно целовал асмоловскую шею, и они запирались
в ванной комнате, включив детям мультик...
МариЯ... Мария... Мария... МариЯ... Асмолова напела
себе под нос соловьиный мотивчик, надела часы, браслетку, бежевые босоножки,
позвонила Люше, томно улыбнулась самой себе и почапала в номер. Капли мёртвой
воды подсыхали на плечах.